Неточные совпадения
Произошло это утром, в десять часов. В этот час утра, в ясные дни, солнце всегда длинною полосой проходило по его правой стене и освещало угол подле двери. У постели его стояла Настасья и еще один человек, очень любопытно его разглядывавший и совершенно ему незнакомый. Это был молодой
парень в кафтане, с бородкой, и с
виду походил на артельщика. Из полуотворенной двери выглядывала хозяйка. Раскольников приподнялся.
— Виктор отличный
парень, только уж как попало ему в голову — и понес всякую чепуху, — говорил Веревкин, делая
вид, что не замечает смущения Привалова.
На вершине горы на несколько мгновений рассеивается туман, показывается Ярило в
виде молодого
парня в белой одежде, в правой руке светящаяся голова человечья, в левой — ржаной сноп. По знаку царя прислужники несут целых жареных быков и баранов с вызолоченными рогами, бочонки и ендовы с пивом и медом, разную посуду и все принадлежности пира.
А если, может быть, и хорошо (что тоже возможно), то чем же опять хорошо?» Сам отец семейства, Иван Федорович, был, разумеется, прежде всего удивлен, но потом вдруг сделал признание, что ведь, «ей-богу, и ему что-то в этом же роде всё это время мерещилось, нет-нет и вдруг как будто и померещится!» Он тотчас же умолк под грозным взглядом своей супруги, но умолк он утром, а вечером, наедине с супругой, и принужденный опять говорить, вдруг и как бы с особенною бодростью выразил несколько неожиданных мыслей: «Ведь в сущности что ж?..» (Умолчание.) «Конечно, всё это очень странно, если только правда, и что он не спорит, но…» (Опять умолчание.) «А с другой стороны, если глядеть на вещи прямо, то князь, ведь, ей-богу, чудеснейший
парень, и… и, и — ну, наконец, имя же, родовое наше имя, всё это будет иметь
вид, так сказать, поддержки родового имени, находящегося в унижении, в глазах света, то есть, смотря с этой точки зрения, то есть, потому… конечно, свет; свет есть свет; но всё же и князь не без состояния, хотя бы только даже и некоторого.
Сидельцем на Фотьянке был молодой румяный
парень Фрол. Кабак держал балчуговский Ермошка, а Фрол был уже от него. Кишкин присел на окно и спросил косушку водки. Турка как-то сразу ослабел при одном
виде заветной посудины и взял налитый стакан дрожавшей рукой.
Был еще тут праздношатающийся семинарист, который с Лямшиным подсунул книгоноше мерзостные фотографии, крупный
парень с развязною, но в то же время недоверчивою манерой, с бессменно обличительною улыбкой, а вместе с тем и со спокойным
видом торжествующего совершенства, заключенного в нем самом.
Я как-то говорил о наружности этого господина: высокий, курчавый, плотный
парень, лет сорока, с багровым, несколько опухшим и обрюзглым лицом, со вздрагивающими при каждом движении головы щеками, с маленькими, кровяными, иногда довольно хитрыми глазками, в усах, в бакенбардах и с зарождающимся мясистым кадыком, довольно неприятного
вида.
— С-под Коломны! — отвечал, лениво ворочая языком, дюжий молодой
парень, стоявший с печальным
видом позади других.
Вот входит в нашу казарму один мой знакомый из особого отделения, бесконечно добродушный и веселый
парень, неглупый, безобидно-насмешливый и необыкновенно простоватый с
виду.
Привели однажды летом одного подсудимого, здорового и с
виду очень неуклюжего
парня, лет сорока пяти, с уродливым от оспы лицом, с заплывшими красными маленькими глазами и с чрезвычайно угрюмым и мрачным
видом.
Да нет, я его довольно знаю: не зазнается —
парень бравый, — говорил Захар, дружески хлопая по плечу приемыша, который старался принять значительный
вид и бодрился.
Во все продолжение этого дня Глеб был сумрачен, хотя работал за четверых; ни разу не обратился он к приемышу. Он не то чтобы сердился на
парня, — сердиться пока еще было не за что, — но смотрел на него с
видом тайного, невольного упрека, который доказывал присутствие такого чувства в душе старого рыбака.
Старику не шутя представилось, что младший сын его рехнулся. Предшествовавшие слова молодого
парня, его спокойный голос, а еще более спокойный
вид убеждали, однако ж, старика в противном.
Он представлял совершеннейший тип тех приземистых, но дюжесплоченных
парней с румянцем во всю щеку, вьющимися белокурыми волосами, белой короткой шеей и широкими, могучими руками, один
вид которых мысленно переносит всегда к нашим столичным щеголям и возбуждает по поводу их невольный вопрос: «Чем только живы эти господа?»
Парень этот, которому, мимоходом сказать, не стоило бы малейшего труда заткнуть за пояс десяток таких щеголей, был, однако ж,
вида смирного, хотя и веселого; подле него лежало несколько кусков толстой березовой коры, из которой вырубал он топором круглые, полновесные поплавки для невода.
Окрестность нарочно, казалось, приняла самый тусклый, серенький
вид, чтобы возбудить в сердце молодого
парня как можно меньше сожаления при расставанье с родимыми местами.
— Нет, я уж лучше завтра зайду, — произнес
парень с самым неловким
видом.
Тем бы, может статься, дело и покончилось, если б Аким не показал
виду; но Аким, таивший всегда недоброжелательство к молодому
парню, не выдержал: он обнаружил вдруг такой азарт, что все, кто только ни находились при этом, даже Ванюша и его собственный Гришутка, — все покатились со смеху.
Лунёв слушал и молчал. Он почему-то жалел Кирика, жалел, не отдавая себе отчёта, за что именно жаль ему этого толстого и недалёкого
парня? И в то же время почти всегда ему хотелось смеяться при
виде Автономова. Он не верил рассказам Кирика об его деревенских похождениях: ему казалось, что Кирик хвастает, говорит с чужих слов. А находясь в дурном настроении, он, слушая речи его, думал...
Вон на корме у правого поносного «робят» рядом кривой
парень в посконной рубахе и чахоточный мастеровой с зеленым лицом; на
вид вся цена им расколотый грош, а из последних сил лезут ребята, стараются.
Федот, молодой, по
виду чахоточный
парень, недоверчиво кашлянул...
Я с грустью перечитывал эти слова. Мне было шестнадцать лет, но я уже знал, как больно жалит пчела — Грусть. Надпись в особенности терзала тем, что недавно
парни с «Мелузины», напоив меня особым коктейлем, испортили мне кожу на правой руке, выколов татуировку в
виде трех слов: «Я все знаю». Они высмеяли меня за то, что я читал книги, — прочел много книг и мог ответить на такие вопросы, какие им никогда не приходили в голову.
Песня эта имела на Ничипоренко такое же влияние, какое производил на Мефистофеля
вид освященных мест: он быстро встал и положил на стол серебряную монету за пиво; но тут произошла маленькая неожиданность:
парень быстрым движением руки покрыл монету своею ладонью и спросил: «Орел или решетка?»
Челкашу стало не по себе при
виде такого возбуждения в этом
парне. Он ждал, чем оно разразится.
По его словам, у всякого порядочного человека должно быть не более трех экипажей, но только чтоб они были в своем
виде, а именно, нужно всего только:
парную карету для выезда жены по парадным визитам и на балы, пролетки собственно для себя и хорошенькие городские
парные сани, да три лошади: две чтобы были съезжены парою у дышла, а одна ходила в одиночке.
Все эти замечания, хохот, насмешки толпы, обступившей
парня и нищенку, остервенили донельзя Архаровну; куда девались ее несчастный
вид и обычное смирение! Она ругалась теперь на все бока, билась, скрежетала зубами и казалась настоящей ведьмой; разумеется, чем долее длилась эта сцена, тем сильнее и сильнее раздавался хохот, тем теснее становился кружок зрителей… Наконец кто-то ринулся из толпы к
парню и, ухватив его за плечи, крикнул что было силы...
Проскуров расплачивался с привезшим его ямщиком.
Парень осклабился с довольным
видом.
Тёмные, немного прищуренные глаза Николая улыбались, — старик не любил эту улыбку. На верхней губе и подбородке
парня проросли кустики тёмных волос — это имело такой
вид, будто Николай ел медовый пряник и забыл вытереть рот.
Гаврила Пантелеич.
Парня лечить надо, а мы с тобой смотрим!.. На ногах человек, с виду-то как и быть следует, а какой бред у него!..
На свободное место возле Глуховцева садятся двое: высокий, худой
парень с длинными мочалистыми волосами и в сапогах бутылками и пожилой, толстый и седой, по
виду Торговец.
Яви Божескую милость, Сергей Андреич, устрой
парня как можно в наилучшем
виде — сам после «спасибо» мне скажешь.
Другой — тот самый дюжий
парень, от которого герой наш приобрел тумака в
виде подсадки на другой забор, когда было совсем расположился лезть через него, может быть, кого-то спасать.
Сказывали, будто в кабаке какой-то прохожий не то
парень, не то дворовый человек по
виду.
— Они по-нашему, братцы, не привычны, — авторитетно говорит фор-марсовый Ковшиков, рыжий, с веснушками, молодой
парень, с добродушно-плутоватыми смеющимися глазами и забубенным
видом лихача и забулдыги-матроса. — Я пил с ими, когда ходил на «Ласточке» в заграницу… Нальет это он в рюмочку рому или там абсини [Абсент.] — такая у них есть водка — и отцеживает вроде быдто курица, а чтобы сразу — не согласны! Да и больше все виноградное вино пьют.
Парень Микешка бывал уже не раз в городе и объяснял своей спутнице про попадавшие им навстречу чудеса в
виде огромных домов, трамваев, карет, колясок и велосипедов.
На окраине сада, под старой ветвистой яблоней, стояла крестьянская девка и жевала; подле нее на коленях ползал молодой широкоплечий
парень и собирал на земле сбитые ветром яблоки; незрелые он бросал в кусты, а спелые любовно подносил на широкой серой ладони своей Дульцинее. Дульцинея, по-видимому, не боялась за свой желудок и ела яблочки не переставая и с большим аппетитом, а
парень, ползая и собирая, совершенно забыл про себя и имел в
виду исключительно одну только Дульцинею.
A вот круглолицый, бойкий
парень, по
виду приказчик, бережно поддерживая под руку старую мать, говорит внушительно...
На набережной просто одетая женщина, по
виду прислуга, подбежала к
парню с винтовкой и крикнула...
Лицо и телесный склад того,
видом лавочника, который толкал его спереди, достаточно врезались ему в память: рябинки по щекам, бородка с проседью, круглые ноздри; кажется, в одном ухе сережка. Но он ли выхватил у него бумажник или один из тех
парней, что напирали сзади? А тех он не мог бы распознать, не кривя душой; помнит только лиловую рубаху навыпуск одного из них, и только.
Парень, — его звали «Митюнька», обещал все это доставить «в наилучшем
виде» и к рассвету.
И дорого это обошлось здоровью бедного
парня: дней десять после этого происшествия мы его вовсе не видали, а потом, когда он показался с ведром за плечами, то имел
вид человека, перенесшего страшные муки. Он был худ, бледен и сам на себя не похож, а вдобавок долго ни за что ни с кем не хотел говорить и не отвечал ни на один вопрос.
И водки,
парень, не пью, и одеваюсь чисто, и могу в хорошем обществе себя содержать в приличном
виде.
Сережа,
парень лет двадцати трех-четырех, румяный, здоровый, с богобоязненным
видом и тихой поступью, робко вошел в комнату. Низко поклонясь, смиренно остановился он у притолки, глядя исподлобья на родителя. Тот сказал ему...
Увлекалась им до самозабвения и наша героиня и, подчас, переряженная
парнем, принимала в них участие, сильно тузя бока заправским бойцам. Она находила дикое упоение при
виде этих падающих и кричащих людей, звуке сыпавшихся направо и налево ударов, цвет брызгавшей из носов и губ крови и синевы подставляемых под глаза фонарей.
— Однако, у Салтыкова губа не дура, подцепил кралю; только ее, даром что тихоней прикидывается, надо, ох, как держать, а то она сядет и поедет… Глеб Алексеевич, кажется, не по себе дерево рубит, с виду-то
парень в плечах косая сажень, а духом слаб, так в глаза ей и смотрит, и, видно, хоть он и этого не показывает, что и теперь она его держит в струне.
Выбор графа пал на его камердинера Якова, расторопного ярославца, с самого прибытия в Петербург служившего у графа и пользовавшегося особыми его милостями в
виде денежных подачек и подарков старым платьем. Граф позвонил. Через несколько минут в уютном и комфортабельно убранном кабинете графа Иосифа Яновича Свянторжецкого появился его камердинер Яков. Это был франтовато одетый молодой
парень, сильный и мускулистый, с добродушным, красивым, чисто русским лицом и плутоватыми быстрыми глазами.
Уже стояла длинная очередь далеко в коридор. Леля и Зина, давясь от смеха, защелкали аппаратами.
Парни подбоченивались и принимали молодецкий
вид, девчата придавали глазам томное выражение. Но это был шутовской номер: затворами щелкали впустую, а в конце вечера каждый снявшийся должен был получить в конверте грошовое зеркальце.
До него к этому делу был приставлен бывший кучер Степан, рослый, здоровый
парень, звериного
вида, воловьей силы.
— Ничего не действовало, — с грустью заключил он, — а тут раз, с месяц тому назад, подозвала меня к себе Агафониха, да и говорит: «Помочь я тебе,
парень, всерьез задумала, не помогают, видно, коренья-то приворотные в сухом
виде, я твою зазнобушку попою сегодня вечером, сама к тебе на шею бросится…
Он чувствовал это по
виду тех, бодро и весело, правильными рядами, шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по
виду какого-то важного французского чиновника в
парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу.